Юленька считала себя лучше всех. В садике у неё были самые красивые платьица, и уже тогда появилась корона, которую она теперь никогда не снимала. И корона росла вместе с Юленькой.
Уже в школе девочка показала всем свой острый язычок и одноклассники предпочитали не связываться с ней. Да и в институте у неё не было настоящих друзей, потому что не осталось никого, кого бы она не обидела. А обижала она тех, кого считала неудачниками, кто был, по её мнению, недостаточно умён, силён, красив. А также тех, кто не признавал её превосходство.
Устроившись на работу, она быстро продвинулась по карьерной лестнице.
— Посмотри на Постникову, лопнет скоро, — говорила Юлия своей коллеге, Римке, — корова… смотреть противно, это надо же было себя так распустить!
А после, возвращаясь с работы на автомобиле другого коллеги, доверительно сообщала:
— Я так рада, Рамиль, что ты меня подхватил! Голова пухнет уже от Римкиной трескотни. Ну до чего же противный у неё голос!
Рамиль, пожалуй, был единственным, кого она не обсуждала и не считала полным лузером: машина у него была не дешёвая, и фигура очень даже ничего. Вот только на Юлию он не смотрел, и это её бесило.
Личная жизнь у Юлии не клеилась. Прямо как в песне «Ночных снайперов»: «Знаешь, не поможет даже Ив Роша, знаешь, не поможет даже Кевин Кляйн». Вроде всё при ней: симпатичная брюнетка, стройная. Стильная стрижка, блеск в глазах, улыбка. Но как только мужчины узнавали её ближе… ретировались быстрее, чем тени в солнечный полдень.
Рамиль высадил Юлию у на развилке, до дома ей было пройти всего ничего, пару сотен метров через спортивную площадку. На площадке занимался сосед Юлии, Сергей Сергеевич.
— Здравствуйте, всё занимаетесь? — бросила она ему, проходя мимо.
А сама подумала: «и чего ты, старый хрыч, пыжишься, кожа на шее провисла, как у шарпея, а всё туда же»!
— Здравствуй, Юленька! — спрыгнув с турника, крикнул Сергей Сергеевич, и улыбаясь подошёл к ней, — движение жизнь!
Он наверное, думал поболтать с молодой соседкой, но Юлии было не до его стариковских баек.
— Ну-да, ну-да, — пробормотала она, — извините, Сергей Сергеич, я спешу!
И пошла к подъезду.
На самом деле, спешить было некуда — дома никто не ждал. Может быть, поэтому Юлия активно занималась общественной работой. Это придавало ей вес, чувство значимости, незаменимости и давало хоть небольшую, но власть. Перед ней лежал список сотрудников, которых нужно было убедить работать лучше, иначе они лишатся премии.
Это она сама придумала и посоветовала начальству. Её раздражал тот факт, что одни из кожи вон лезут, остаются дольше, если нужно, выходят в выходные и праздники, а другие, как только стрелка часов приблизилась к шести часам — сразу бегут домой!
Подумаешь, «семья»! Это отговорка. Семье отпуск и выходные — а идеальная семья — это твой рабочий коллектив…
Вспомнив о Рамиле, она снова расстроилась и решила сделать наиболее приятное для себя поручение, которое дал ей шеф. А именно, нужно было проанализировать, кто из работников наименее ценен. Компанию ждали сокращения и нужно было наметить троих сотрудников, как говорили в кабинете шефа «на вылет».
Наблюдая в окно, как ловко пенсионер Сергей Сергеевич подтягивается на турнике, она с раздражением подумала: «Сначала нужно убрать старичьё. Дорогу молодым»! Была бы её воля, она бы уволила всех. Начиная с шефа, которому, как ей казалось, давно пора на пенсию.
Но шефа она уволить не могла и поэтому поставила изящные крестики напротив трёх фамилий. Почти все были женщины. Состоявшиеся, семейные. Но до ужаса толстые и скучные.
Убрав список в сумочку, Юлия немного посидела в интернете, посамоутверждалась за чужой счёт в комментариях, излив свой яд, и с чувством выполненного долга отправилась в постель. Но сон не шёл. Она думала о Рамиле и о современных мужчинах — что им нужно? Пришлось принять снотворное.
Ей снилось, как она под парусом яхты целуется с загорелым красавчиком-яхтсменом. Над ними голубое небо, яркое солнце. Вода слепит глаза — и Юлия закрывает их.
Почувствовав во рту кислый вкус, она открыла глаза и с ужасом поняла, что яхтсмен — это её шеф, семидесятитрёхлетний Михаил Петрович. К горлу подступила тошнота и Юлия в ужасе проснулась.
Встала, пошла на кухню. Сон был такой чёткий, что захотелось прополоскать рот и вообще вымыться. Юлия вернулась в постель и заметила на подушке что-то чёрное. Это были её волосы.
Они лезли пучками. В ужасе она собрала клочья и положила в пакет. С утра нужно будет пойти к врачу, пусть возьмут на анализ. Какой врач этим занимается?!
Еле дождавшись утра, Юлия позвонила Римке. Та ещё спала и долго не могла понять, чего от неё хочет коллега.
— Я не смогу прийти сегодня, скажи шефу, — жалобно простонала Юлия.
— А что с тобой? — зевнула Римка, — заболела?
— Типа того… знаешь, у меня… в общем, потом скажу.
— Слушай, а знаешь, я вчера узнала, что Аннушка уволилась.
— Да ты что! — Юлия вспомнила, что занесла Анну Александровну в свой «чёрный лист». Значит, та её опередила. Тем лучше, не нужно будет платить отступные. — А что случилось?
— Ты права оказалась, Юль. Ты же первая диагноз ей поставила! До этого никто и не знал, что у неё терминальная стадия!
— Так она и правда, больна? — неприятно удивилась Юлия, — так я пошутила, ты чего, Рим! Я и понятия не имела…
— Может быть, ты не тем делом занимаешься? Медицина твоё призвание? — в голосе Риммы прозвучали издевательские нотки, — не беспокойся, я передам Михаилу Петровичу, что тебя сегодня не будет. Кстати, а чего ты сама ему не сообщишь? Ты же с ним «вась-вась»?
— Не хочу вдаваться в подробности, сама пока ничего не знаю, — чувствуя раздражение, ответила Юлия и положила трубку.
Сделав глубокий вдох и выдох, она набрала номер клиники, которую выбрала в интернете, дожидаясь утра. У клиники был высокий рейтинг и отличные отзывы. Особенно хвалили профессора Зубова.
— Запись к профессору только со следующего месяца, — вздохнули на том конце провода, — впрочем, тут приём отменился. Если успеете приехать за двадцать минут, Зубов вас примет. Но приём у него стоит…
— Я знаю, сколько он стоит. Через двадцать минут буду, — крикнула в трубку Юлия.
«С ума, все что-ли, посходили»! — сжав зубы, она схватила пакет с волосами, натянула на голову шапочку-тюрбан и выскочила из подъезда с такой скоростью, что налетела на Сергея Сергеевича, который замешкался у входа.
— Осторожнее! — крикнула она на него, как будто он был виноват, — встали тут, посреди дороги! Не проехать, не пройти!
— Юленька! — поднял вверх седые брови Сергей Сергеевич, — что с вами? Вы не с той ноги встали, на людей бросаетесь?
— Я бросаюсь? Это вы здесь раскорячились! Спортсмен xpeнов! Графские развалины!
Она остановилась, ожидая, что он ответит ей, но старик побледнел, медленно развернулся и на негнущихся ногах зашёл в подъезд.
«Пожалуй, зря я так» — мелькнула у Юлии мысль в голове, — «с другой стороны, чего он встал на проходе»?
Вскоре подъехало такси и Юлия подъехала в клинику в срок. Оказавшись в кабинете именитого профессора, она сняла свой тюрбан и похолодела: — внутри шапочка почернела от вновь отвалившихся волос. Жалкие остатки топорщились на голове. Юлия была похожа на шелудивую собачонку.
Зубов поздоровался и указал ей на кресло, напоминавшее стоматологическое.
— Доктор, что со мной? — всхлипнула она.
— Тэ-ээкс, посмотрим, — профессор направил на голову Юлии огромную линзу и заглянул в карту, — а пока успокойтесь, Юлия Рустамовна. Вы дрожите. — В смысле успокоиться? Да я почти лысая! — взахлёб заревела Юлия, из глаз у неё брызнули слёзы, а из носа сопли.
— И… давно это у вас? — протягивая ей салфетку, спросил профессор, — неделя? Месяц? Год?
— Вчера всё было нормально! А ночью я проснулась и обнаружила… это! — она кивнула на пакет с волосами, которые привезла на анализ, но теперь в этом не было необходимости — волосы были везде — в шапочке, на плечах и даже на полу под креслом, на котором она сидела.
— Весьма странный случай, — мял свой подбородок профессор, а кем вы работаете? Может, в ваша деятельность связана с радиацией или химическими реактивами?
— Я работаю старшим специалистом в крупном холдинге. Нет у нас ни радиации, ни химических реактивов!
— Но, может быть, — предположил профессор, — вы посещали место, где могли получить негативные воздействия на организм?
— Ничего я не посещала такого, — покачала головой Юлия.
— Тогда, быть может, вы принимаете какие-нибудь БАДы или гормоны? Некоторые могут привести к алопеции, — профессор посмотрел на неё с надеждой, — или, может, вы использовали какой-нибудь инновационный шампунь, маску, бальзам?
— Ничего я не использовала, — на мгновенье задумавшись, ответила Юлия, — я пью только снотворное на ночь. Плохо сплю без него.
— Мда-а-а, любопытно, любопытно…
Профессор полез в шкафчик и достал миниатюрный прибор. Включив его, стал водить им возле Юлии.
— Это что? счётчик Гейгера? — ужаснулась она.
— Это экспериментальная разработка, — профессор посмотрел на шкалу прибора, выключил и убрал его, — не волнуйтесь, радиации нет. Но мы сейчас возьмём анализы, которые определят дальнейшую стратегию исследований!
Он нажал кнопку селектора и сказал:
— Люсенька, будьте любезны! Забор крови и доп контейнер для волос.
Спустя минуту в дверях показалась симпатичная девчушка в белом халатике. Зубов кивнул ей на Юлию и она взялась за дело.
— Сейчас возьмём у вас кровь, — ласково сказал профессор, — надеюсь, вы не успели позавтракать?
— Конечно, не успела! — косясь на Люсеньку, которая пыталась засучить ей рукав, ответила Юлия, и шепнула ей — а вы достаточно компетентны? Попадёте в вену?
— Не волнуйтесь, — так же шёпотом ответила Люсенька, но видно было, что вопрос её задел — уколола она больно.
— Вам ещё учиться и учиться! — поморщилась Юлия и посмотрела на профессора: — приём у вас стоит немалых денег! А сервис хромает! Не можете взять безболезненно кровь!
Профессор ничего не сказал, а Люсенька, закончив забор, закрыла пробирку, пометила образец и дала Юлии расписаться напротив её фамилии.
На мониторе появилась картина лунной поверхности, испещрённой каким-то мусором и торчавшей в некоторых местах арматурой.
— Что это? — ужаснулась Юлия.
Профессор повернулся к ней:
— Это кожа вашей головы, Юлия Рустамовна! Не волнуйтесь, ничего особо страшного я пока не увидел.
Она отвернулась. К горлу снова подступил комок. Отчего-то она вспомнила Анну Александровну. Почему та уволилась? Неужели и правда, оказалась больна?
Анна Александровна раздражала Юлию своими постоянными нравоучениями, медлительностью мысленных процессов и абсолютным равнодушием к ценностям компании. Про себя Юлия называла её не Аннушкой, а «старой перечницей», хотя Аннушка не выглядела старухой. Ну, закрашивала седину, ну одевалась, может быть, в давно вышедшие из моды вещи. Но на Юлю все эти отложные воротники и отросшие седые корни волос действовали как тряпка на быка.
Юлия была уверена, что шеф держит таких, как Аннушка, из жалости, а может быть потому, что на их фоне, он не такой уж и старик.
Последний разговор Юлии и Анны Александровны состоялся месяц назад, когда Юлия заметила, что по отделу остались две незакрытые задачи, и обе были закреплены за Анной Александровной.
Тогда Юлия прямо заявила ей, что для аналитических задач, возложенных на неё, она слишком стара. Что в её отчётах всё выглядит так, словно писал человек, у которого «терминальная стадия» болезни мозга.
Ну, сказала и сказала. Не может же человек заболеть оттого, что ему кто-то там чего-то сказал!
Юлия посмотрела на профессора, который что-то печатал на компьютере, и спросила:
— Скажите, доктор, а может ли человек заболеть, если ему сказать, что он болен? Ну, или скажем, пошутить на эту тему.
Профессор прекратил печатать и повернулся к Юлии.
— Если человек здоров, и у него нет предпосылок, если он не ипохондрик, ответ «нет». У болезни другие механизмы возникновения и развития.
— Ясно, — Юлия с тоской посмотрела на монитор, где всё ещё красовался снимок кожи её головы, — а меня, могли скажем, сглазить?
— Ну, — кисло улыбнулся профессор, — это уже совсем антинаучная теория! После получения анализов я назначу вам препараты и процедуры.
Юлия встала с кресла и повернулась к врачу:
— А что мне делать сейчас? Я же не могу в таком виде появиться перед знакомыми! — она подошла к зеркалу, откуда на неё смотрел лысое чудовище с красными, заплаканными глазами.
— Купите себе хороший парик, — и никто ничего не заметит, — посоветовал профессор.
— Ну, конечно! Плохо вы знаете людей, — надела на голову ненавистный тюрбан Юлия, — Меня засмеют!
— Юлия Рустамовна, смеяться или издеваться над чужим заболеванием могут только злобные, чёрствые люди. Я часто встречал таких. Потом приходилось лечить их самих.
— Вы хотите сказать, что они после заболевали? — собравшаяся открыть дверь Юлия остановилась, как вкопанная. — А если, скажем, некто неудачно пошутил, не зная, что человек на самом деле болен?
Профессор застыл на мгновение и посмотрел на часы:
— Извините, Юлия Рустамовна, у меня через пятнадцать минут следующий пациент, мне нужно подготовиться. Буду рад увидеться с вами в начале недели, скажем в понедельник. Как раз и анализы подоспеют. Вам удобно в понедельник, в пять?
— Да, конечно, но… — Юлия хотела спросить ещё что-то, но Зубов распахнул перед ней дверь кабинета:
— Запишитесь на ресепшене, я оставил вам окошко, в понедельник, в пять. До встречи и всего доброго.
— До свидания, — Юлия смиренно вышла и прикрыла за собой дверь. Возвращаясь домой, она подумала, что надо извиниться перед соседом за грубость утром. Он наверняка упражняется на спортплощадке.
Но турник был пуст, а возле подъезда стояла машина скорой помощи. Юля ускорила шаг, и остановилась, увидев, что из подъезда выходят трое: первой шла женщина-фельдшер с чемоданчиком, потом какой-то незнакомый старичок, а замыкал цепочку розовощёкий парень-стажёр.
Приглядевшись, Юлия узнала в старичке соседа. Она поразилась перемене, произошедшей с ним. Сергей Сергеевич даже не посмотрел на неё, он был бледен и еле передвигал ноги.
— Что с ним? — спросила она идущего за ним стажёра.
— Упал дома, давление высокое. Старость не радость!
Юлия посмотрела на Сергея Сергеевича, которому фельдшер помогала забраться в машину, и подошла к ним.
— Простите меня, Сергей Сергеич, за то, что утром нагрубила вам. Я очень спешила! — сказала она.
— А? А, да, ты права была Юленька, — старик посмотрел на неё воспалёнными глазами, — старый я стал для турника-то.
И он скрылся внутри автомобиля. За ним нырнул розовощёкий медик. Фельдшер захлопнула за ними дверь.
— Куда его? — зачем-то спросила Юлия.
— В тридцать шестую, — буднично бросила фельдшер, открыв дверь в кабину и усаживаясь рядом с водителем.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
