Валерий ехал по трассе с очередного объекта и мечтал, как сейчас дома наберёт горячую ванну, вытянется в ней, потом быстренько поджарит на электрическом гриле пару кусков заранее замаринованного мяса и, открыв баночку холодного пенного, плюхнется перед телевизором.
В его, теперь уже холостяцком, с тех пор, как развелись с женой, жилище всегда царил порядок. Мама приучила к такому с детства. Разделся — одежду в стирку или на вешалку, делал что-то — убери за собой, поел — вымой тарелку. Вот и привык. Единственное, сейчас, с появлением в квартире посудомоечной машины, посуду он мыл один раз в сутки — вечером. Но это уже разленился, сказала бы мама.
Когда после армии он пошёл работать на стройку, многие одноклассники удивились, кто-то усмехнулся. Мол, учился вроде неплохо, а пошёл с приезжими из ближнего зарубежья чуть ли не чернорабочим. Валера объяснять никому ничего не стал. Работа была тяжёлой, но платили хорошо. А ему нужны были деньги. Заболела мама, и они с отцом, вдвоём, как могли, боролись за любимого человека. И выстояли. Мама пошла на поправку, а Валерия быстро начали выделять среди других рабочих, направляя на хорошие объекты. Многое он изначально освоил на практике, почти не обладая теоретическими знаниями.
Позже Валера заочно отучился в местном «строяке» и с улыбкой положил перед родителями на стол диплом о высшем образовании.
— Подарок вам. Вы же мечтали, чтобы был не хуже других.
— Ты у нас и без диплома самый лучший. — Мама вытерла набежавшую слезинку. После болезни она словно стала мягче и слабее, чем раньше. Отец одобрительно хлопнул сына по плечу.
Что ж, гордиться было чем. Работая на одном из объектов, Валера выгодно вложился в новую квартиру на этапе котлована, взяв сначала кредит на первый взнос, а затем и ипотеку. А потом, когда уже жильё в этих новостройках резко взлетело в цене, продал её, оставшись в прибыли. Вторую квартиру брал уже побольше и получше.
С Ольгой он познакомился там же, на стройке. Она работала у подрядчика в бригаде отделочников. Весёлая простушка покорила молодого человека. Валера даже подумал, как хорошо, наверное, что Ольга не похожа на многих из его знакомых, и уж точно нет в ней этих всяких новомодных заморочек. Чем проще, тем лучше.
Но как только поженились и начали жить вместе, Валерий понял, что ошибся. Весёлость молодой жены оказалась не признаком лёгкости характера, а показателем её недалёкости и легкомыслия. Выяснилось, что Ольга не против выпить и погулять. Любую попытку мужа поговорить с ней о планировании дальнейшей жизни она воспринимала, как занудство, а о ребёнке и слышать не хотела. К тому же, почти сразу проявились истеричность характера и неуёмная жажда денег.
Валерий, после того, как полностью перестроил родительскую дачу, вдруг понял, что готов работать на себя. Зарегистрировал собственное ИП, собрал бригаду из хорошо зарекомендовавших себя, проверенных временем ребят и начал брать заказы. Добросовестная грамотная работа и приемлемые цены на ремонт и строительство сразу выделили его бригаду среди других на рынке предложений. Количество заказов росло, Валере пришлось набирать новых, не всегда знакомых ему людей. Чтобы не снизить качество, он постоянно контролировал работу на взятых под заказ объектах, постоянно находился в разъездах.
Ольга, ушедшая с работы на стройке, была этим крайне недовольна. Ей казалось, что муж занимается ерундой, что он всё делает не так, и его доходы должны быть не в пример выше.
— Не учи меня, как надо строить. — Не выдержал он однажды. — Лучше займись чем-нибудь.
Она фыркнула, взяла у него деньги на обучение в студии маникюра, потом на приобретение оборудования и расходных материалов и занялась «бизнесом».
Однако, любое дело требует не только материальных вложений, но и душевных сил, приобретения и оттачивания навыков. Ольга не хотела ждать, а тем более совершенствоваться в новом деле. Редкие клиенты, попавшие к ней на приём, повторно не возвращались, но зато из этой аудитории удивительным образом выделилось несколько дам с весьма схожими интересами и принципами. Ногти они теперь делали в других местах, а вот поддержать компанию приходили к Ольге.
Валерий, возвращаясь, не раз заставал у себя в квартире полнейший бардак и громко хохочущих не слишком трезвых женщин.
Всё его существо восставало против подобной семейной жизни, и, промучившись какое-то время, он сам предложил жене развестись. Она устроила настоящую бурю, требуя раздела имущества, выплаты алиментов на своё содержание и ещё много чего, во что Валера даже вдаваться не стал.
Квартира была куплена им до брака, детей, как он теперь понимал, к лучшему, у них не родилось, а Ольга не была ни больной, ни немощной. Поэтому он снял и оплатил ей квартиру на три месяца, перевёз туда вещи супруги и всё оборудование для её «успешного бизнеса».
— Без куска хлеба не останешься. — Валера кивнул на маникюрный стол и большую коробку с пузырьками и флаконами. — Есть вариант вернуться на стройку. Там люди всегда нужны. Могу поговорить.
— Иди ты…
Выслушав то, что о нём думает теперь уже бывшая супруга, Валерий закрыл дверь. Вернувшись, вызвал службу клининга, привёл квартиру в порядок и с тех пор жил один. Родители переживали. Не из-за Ольги, из-за его одиночества, но он сразу пресёк все мамины попытки вмешаться в его жизнь.
— Мама, я сам. Неудачный брак — это не конец жизни. Всему своё время…
* * * * *
Начинался дождь, серое полотно трассы почти сливалось с такими же серыми грязными обочинами. Он ехал и думал, сколько же в этих с виду пустых местах разбросано маленьких деревенек, где по-прежнему живут люди. Вот как раз указатель поворота на какую-то из них.
Валера резко затормозил. Чуть поодаль от указателя стояла, неловко скособочившись, серая фигура, укутанная в дождевик. Что-то в этой позе насторожило Валерия, и он сдал назад.
Пожилая женщина стояла, неловко держась рукой за грудь. Рядом две огромные сумки.
— Что с вами? — Он заглянул ей в лицо. — Вы куда едете?
— В город. — Тихо пояснила она. — Скоро автобус проходящий быть должен. Да вот что-то сердце защемило.
— А вы откуда здесь? — Он посмотрел на указатель. — Из «Восхода» этого что ли?
— Оттуда. — Она снова поморщилась.
— И что, пешком сюда шли? С этими сумками?
Женщина кивнула.
— Там больница есть?
— Что ты, сынок, какая больница. Это раньше колхоз был. А сейчас хорошо если пара десятков домов осталась со стариками.
— Так. — Валера открыл багажник и решительно поставил туда сумки. — Давайте в машину.
Он усадил нечаянную попутчицу. Она сопротивлялась.
— Я мокрая вся. Испачкаю машину-то.
— Как испачкается, так и помоется. — Валера не стал слушать её возражений. Полез в бардачок.
— У меня с собой вaлидол только. Отцу иногда нужен бывает, вот и вожу. Дать?
Она кивнула. Положила таблетку под язык, откинулась на спинку сидения. Валера нажал на педаль газа.
— Как вы? — Спросил через некоторое время, косясь на женщину. Щёки его пассажирки порозовели, дыхание выровнялось. — Отпустило?
— Отпустило. Спасибо, сынок. — Она вдруг посмотрела испуганно и виновато. — Это ничего, что я так обращаюсь?
— Ничего. — Успокоил её Валера. — Любой мужчина — это чей-то сынок. Так?
Она кивнула и, как-то враз погрустнев, вздохнула.
— Что же вы в такую погоду, с такими тяжёлыми сумками в город собрались? Со слабым сердцем тяжести вообще таскать нельзя. Да и так…
— В доме холодно становится. Да и в городе время пришло за коммуналку платить.
— Так вы в городе живёте? А в деревне разве не закончились работы ещё? Вроде, убрали давно уже всё.
— Убрали, конечно. Тебя звать как?
— Валерий.
— А меня Тамара Петровна. Можно тётя Тома. Я, Валера, родом из этого колхоза. Жили мы там с родителями и сёстрами, когда ещё хозяйство было, и работа в колхозе. Мы с одной сестрой, со старшей, тогда в город уехали. Младшая с родителями осталась, а нам городской жизни хотелось. Полинка моя на стройку устроилась, а я ученицей на завод пошла. Оттуда меня в техникум направили учиться. Отучилась и вернулась снова, уже с разрядом. Так всю жизнь потом и проработала там, пока на пенсию не вышла.
— Я тоже на стройке работал. — Поддержал разговор Валера. — Теперь вот на себя. Бригада у меня.
— Полина, сестра, думала, ребят на стройке много, быстро жениха найдёт. Да не тут-то было. У каждого, похоже, судьба своя. Мужиков много, а она у меня так в девках всю жизнь и проходила. Были какие-то, встречалась. Но то женатый попадётся, то жениться не хочет. В одном повезло. Мы, как приехали, квартиру у пожилой женщины снимали. Она совсем одинокая была. Я потом на заводе познакомилась с Колей и, как поженились, к нему съехала. А Полина осталась. Жили они душа в душу, хозяйка Полю прописала. А как началась вся эта приватизация, так и долю ей выделила. Говорила, чтоб не выгнали Полину, как пoмрёт она. Ну хозяйка, то есть. И завещание написала. Жизнь не сложилась, а жильё у Полины было.
Она помолчала. Валера не перебивал её мысли, видел, что рассказ не окончен.
— Коля мой красивый мужчина был. Я как замуж вышла, счастливая ходила! Вот он оказался с квартирой, старой, но хорошей, большой. Оба работали, оба молодые, а деток Бог не давал. Я уж тайком и в церковь бегала, и по бабкам. Никак. Может быть, потому что Коля пил сильно. Так он же только пил, не бил меня никогда. А потом, уж лет десять прошло, сжалился. Не Коля, конечно. Боженька. Послал сына. Серёжу. Уж какой мальчишка был! Лицом в отца, весёлый, шустрый, петь, танцевать — он первый. Учился не то чтобы сильно хорошо, но успевал.
— Почему был? — Осторожно спросил Валера. — Случилось что-то?
— Можно и так сказать. Ещё когда Серёжка в младших классах учился, Коля по пьянке упал во дворе, точнёхонько головой о заборчик железный, самым виском. Врачи сказали, даже почувствовать ничего не успел. И вот тут я, Валера, наверное, своими руками сына сгубила. Так боялась за него, кровинку единственную, что аж тряслась. И всё Серёже, всё ему. Вот и вырастила…
На глазах её показались слёзы.
— Он в техникум железнодорожный поступил, на машиниста. В ансамбле пел в народном. А только заметила я, что стал навеселе после тех репетиций возвращаться. Чаще и чаще. Мне бы тогда тревогу бить, а я только уговариваю, да тазики подношу, когда невмоготу ему. Что ж… Техникум бросил, ансамбль тоже.
— А армия? — Удивился Валера. — Там у нас строго было с этим. Мозги у многих на место вставали.
— Плоскостопие у него. — Его собеседница смутилась. — Да и на мне грех. Знакомая у меня в медицине, документы подправили немного, нужную степень сделали. Страшно было отпускать. Единственный сын. Теперь думаю, надо было. Может быть, всё иначе повернулось бы.
Она могла не рассказывать дальше. Валера достаточно видел спивающихся людей. У них на стройке тоже бывали такие. Долго их не держали. Каждое нарушение техники безопасности грозило неприятностями и штрафами, поэтому с любителями приходить на работу подшофе расставались быстро.
— Сколько же лет вашему Сергею?
— Сорок. — Она произнесла это еле слышно.
— А вам?
— Семьдесят семь.
Валерий кивнул. Да, это уже возраст.
— И что, хоть где-нибудь работает?
Она покачала головой.
— Редко. Когда выпить надо, подшабашит. А постоянно нигде.
— А на что живёт?
Впрочем, чего он спрашивает. Мать содержит сорокалетнего трутня на свою пенсию, да ещё на огороде гнётся до поздней осени.
— Бьёт вас?
— Нет. — Она испуганно замотала головой. — Орёт только. Квартиру на него переписать требует. А я же знаю, что он пропьёт всё. Продаст и пропьёт. Или yбьют не дай Бог за метры эти.
— Поэтому в деревню уезжаете?
— Поэтому. Сил нет оры эти слушать, на дружков его пьяных смотреть. Я одна осталась. Хоть и не самая младшая, а сестёр своих пережила, так получилось. Полинина квартира есть, но она обветшала. А дом родительский, хоть и старый совсем, но крепче. И огород под боком, заготовки в погребе.
— Так, может быть, вам квартиру сестры продать, купить себе другую и жить нормально? В деревне ни магазина, ни больницы. Вдруг опять плохо станет. Кто поможет?
— Валера, да разве продашь её так, чтобы на другую хватило? Она старая совсем. Я б сама в ней жила, только там от труб и до полов менять всё надо. Да и, боюсь, обманут меня. Телевизор посмотришь, молодых на каждом шагу дурят, а нас стариков облапошить, и делать ничего не надо. Нет, Валера, я приеду сейчас, поесть ему приготовлю, постираю, да обратно в деревню. Я ж по рождению деревенская, мне привычно так жить.
— Вы ему ещё и готовите? — Возмутился Валерий, искренне не понимая, как она позволяет сыну так обращаться с собой.
— А как я его брошу? Он один у меня. А я у него. Нет никого больше.
— Тамара Петровна, да если бы вы попробовали его не кормить, может быть, он шевелиться бы начал? Нельзя же позволять ему до сих пор быть ребёнком, взрослому мужику!
— Не получится у меня, Валера. — Снова вздохнула она.
Он подвёз её к дому. Дом был старый, двухэтажный, почти в центре города. Валерий огляделся.
— Локация у вас хорошая. Не узнавали, случайно, сносить вас не собираются?
— Сначала поговаривали об этом, потом затихло всё. Видно, так наши дома и останутся здесь. Полинина квартира она тоже недалеко. А оно и хорошо. У нас и гараж здесь. Машины-то нет давно, зато картошку хранить есть где.
— Картошку из деревни привозите? Сын помогает?
— Сосед привозит за деньги, договариваюсь.
Валерий покачал головой. Даже здесь сынок Серёжа самоустранился. Впрочем, что взять с алкоголика. И Тамару Петровну ему никогда не понять. Тратит последние силы, здоровье, убивает их на картошку, которую надо платно привозить в город, вместо того, чтобы просто купить. Он родителям запретил любой труд на даче. Только, если в удовольствие. Мама цветы сажает и несколько кустов овощей: помидоры и огурцы. Всё.
Он достал из багажника сумки.
— Показывайте куда нести.
— Что ты, Валера, я сама!
Ему показалось, что она побледнела.
— Я не могу вам позволить. — Твёрдо возразил он. — У вас недавно настоящий приступ был.
После долгих препирательств она сдалась и повела его за собой. Открыла дверь.
— Мать, ты?
— Я, Серёженька, я.
— А! Пожрать привезла! — Из дальней комнаты выдвинулась фигура.
Валерий ожидал увидеть опустившегося бомжеватого человека. И здорово удивился, когда на свет вышел высокий, довольно симпатичный мужчина с несколько надменным лицом, которое стало сначала удивлённым, потом злым. Пристрастие к возлияниям в нём выдавали лишь стойкий запах перегара и некоторая расфокусированность взгляда.
— Кто это?
— Это Валера, сынок. — Засуетилась мать.
Валерий посмотрел на вновь сгорбившуюся, суетливо-угодливую фигурку женщины.
— Я маму вашу подвёз. — Произнёс он, едва сдерживая гнев. — Ей плохо на дороге стало.
— А. Ладно. — И Сергей снова скрылся в комнате.
— Спасибо, Валера, спасибо. — Прошептала Тамара Петровна. — А то злится он, всё подозревает, что долю свою кому-то другому отпишу.
— Богатый он у вас наследник. — Горько заметил Валерий. — Только вот душой не богат.
Он попрощался и быстро вышел. Домой вернулся с тяжёлым чувством. Всё не отпускала мысль о случайной попутчице. Едва не потерявший мать, Валера не мог понять, как можно так относиться к родному человеку. Злился на непутёвого сына, осуждал всепрощающее долготерпение Тамары Петровны.
Потом набрал номер давнего знакомого.
— Слав, привет. Ты не в курсе, район двухэтажек в центре у нас застраивать не собираются?
— Квартиру новую хочешь? — Поинтересовался приятель. — Там проблема с торгами какая-то, Валер. Вроде и решался вопрос застройки, но отложили пока.
— Ясно. Спасибо. Сам как?
— Без перемен. А твой бизнес процветает?
— Держимся золотой середины. — Сдержанно сообщил Валерий. — Понемногу набираем обороты. Хвастаться рано пока.
Поговорив, он нахмурился. Да, значит, перемен в жизни Тамары Петровны пока не ожидается.
Он отогнал от себя мысли о чужих проблемах, позвонил родителям и наконец помылся и поел.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
