Постепенно Василий привел в порядок сад, починил и перекрасил крыльцо. Они с Татьяной стали частыми гостями у Галины, а она у них. Тихими летними вечерами Алена, не застав мать дома, точно знала, где ее искать.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
А вот с ближайшими соседями отношения у Галины не сложились. А виной всему стал Петр Иванович. Он зачастил к Галине. Приходил вечерами, усаживался на веранде и принимался разглагольствовать о природе, погоде и прочих банальностях. Галина не знала, как отказать ему от дома. Даже нажаловалась как-то Татьяне, на что та расхохоталась и, утирая слезы, поведала Галине историю поселка.
— Ох, Галя, хорошо, что ты сюда переехала, когда уже в возрасте. А была бы молодая…
— И что тогда?
— Петруша наш первый парень на деревне был всегда. Ни одной юбки не пропускал. Дача, где они живут – его родителей. Они ее перестроили, вот как твой домик и переехали сюда насовсем. А сынулька в городе учился, сюда приезжая только на выходных. Но и так умудрялся натворить дел, пакостник. После того как по поселку стали бегать сразу два неузаконенных внучка, они Петру сюда ездить запретили. Сказали, чтобы гулял в городе. Он и гулял. Аж до тридцати с лишком годов. Пока не встретил Симу. Она не красавица была совсем, но умница. Хотела его и получила. Чем уж она его захомутала – не знаю, а только поженились они и через пару месяцев переехали сюда. У отца Петра инсульт случился, мать сама не справлялась. Вот тут Сима и показала себя во всей красе. Сначала за отцом ходила, а потом за матерью. И когда Петенька вдруг решил, что надоела ему семейная жизнь и нашел себе новую зазнобу, мать его все что было переписала на невестку.
— Ничего себе!
— Ага! Симу она уже рассмотрела, а сынок любимый ей все сердце надорвал. Она ведь знала, что у Симы нет никого и идти ей некуда. Выгонит из дома ее Петр и не поморщится. А мать его была женщина справедливая и совестливая. Ведь если бы не Сима, помирать ей в чулане, а не на крахмальных простынях. И за мужа своего, отца Петра, она была ей очень благодарна. Сима тогда ребенка потеряла, таская свекра. Не знала, что беременная, мать жалела, потому как у той спина больная была, нельзя было тяжелое поднимать.
— А что же Петр?
Татьяна засмеялась.
— О! Как узнал, так тут такой спектакль был! Весь поселок покатом лежал. Он и ручки ломал, и голосил как барышня: «Ты! Коварная! Обманом лишила меня любви матери!» — Татьяна так похоже изобразила Петра Ивановича, что Галина упала на стул, и, уткнувшись в колени, чуть не плакала от смеха.
— А Сима? – отсмеявшись выдохнула, наконец, Галина.
— А Сима послушала-послушала, а потом спокойно так ему и говорит: «Иди в дом, любимый, мой, родной! И хватит меня позорить!». С тех пор так и живут. Свекровь Серафима проводила честь по чести, а Петр с тех пор сильно присмирел. Это сейчас что-то распоясался. Видно, седина в бороду…
— Да на что он тут мне сдался со своей сединой! – Галина в сердцах пристукнула чашкой о блюдце.
— Вот и гони его в шею. Сима баба хорошая, на свекровь свою похожа очень. Душевная и справедливая. Но когда дело касается ее плешивого счастья – тут уж такая тигрица просыпается, что мама не горюй!
На следующий же день Галина решила поговорить с незадачливым ухажером.
— Петр Иванович!
— Что, звезда моя, Галина Тимофеевна?
— Я не хочу, чтобы вы приходили ко мне в одиночку. Приходите с женой или не приходите вовсе.
— Что вы такое говорите? Я вас чем-то обидел? Увы, мне! Когда же я успел!
— Обидели. Я честная вдова и принимать у себя мужчину не хочу. Пусть даже и по такому безобидному поводу как чай.
— Галочка! Милейшая вы моя женщина…
— Я не ваша милейшая женщина! – Галина возмущенно поднялась с места и чуть не упала, когда Петр вдруг вскочил со стула и рухнул перед ней на колени, схватив ее руку. Покрывая запястье Галины поцелуями, он залепетал таким речитативом, что потом она не могла вспомнить и половины того, что услышала.
— Ты – жизнь моя! Счастье мое! Не гони меня, и я сделаю тебя счастливой!
Именно в этот момент открылась дверь на веранду и вошла Серафима Николаевна. Она совершенно не удивилась тому, что увидела. Галина не знала, куда деваться от смущения, а Петр Иванович вскочил на ноги так резво, что даже его жена удивленно повела бровью.
— Загостился ты, Петенька. Я уж и пирог вынула из духовки. Пойдем-ка домой!
Галина ошарашенно смотрела на то, как соседи вышли из дома. Голова у нее кружилась, и женщина поняла, что перенервничала, а значит давление опять дает о себе знать. Быстро приняв все положенные таблетки, Галина прилегла, и сама не заметила, как уснула.
Проснулась она среди ночи. Голова гудела, тело ломило от неудобного положения, ведь уснула Галина не на кровати, а на маленьком диванчике в гостиной. Охнув, она поднялась, выключила лампу, которая горела все это время и замерла. Во дворе кто-то был. Темный силуэт двигался странными ритмичными движениями вдоль забора. Галина испуганно сжалась, боясь вдохнуть, а потом вдруг ее осенило.
— Клубника!
Только сейчас она поняла, что происходит. И схватив первое, что попалось под руку, Галина выскочила на крыльцо.
— Ах, ты, изверг! Ты что ж такое желаешь? Это же я внуку сажала! Ну, я тебе сейчас!
Кочерга, которую она бросила сторону странного визитера, к счастью просвистела мимо. Галина щелкнула выключателем и на веранде зажегся свет. Глянув на грядки с клубникой, которую она так любовно обихаживала, Галина застонала.
— За что? – непрошенные слезы хлынули потоком и только услышав голос странного вредителя, Галина поняла, кто перед ней.
— А за Петю моего, разлучница!
— Сима? Серафима Николаевна? – Галина удивленно усмотрела на соседку, которая потрясала кустиком клубники у нее перед носом.
— А ты думала, кто? Я тебе устрою! Ишь, приехала тут!
— Сима! – Галина гаркнула так, что Серафима застыла на мгновение с поднятой рукой. – Угомонись! Мне твой Петр даром не нужен! Ловелас плешивый! – она спустилась по ступенькам и забрала из рук соседки кустик. Прижав его к себе, она покачала головой. – Неужели ты думала, что я на такое способна?
— Не знаю. – Серафима вдруг остыла и опустила голову. – С виду порядочная женщина, но ведь у тебя же мужа нет. Только дочка приезжает с внуком, да зятя пару раз видела.
— А ну-ка, пойдем! – Галина открыла дверь на веранду и кивком подогнала Серафиму. – Давай! Лучше сразу все выяснить, а то в следующий раз ты мне дом подпалишь.
Серафима молча поднялась по ступенькам и опустилась на стул на веранде.
— Чай пить будем. – Галина поставила чайник и достала из холодильника миску с пирожками. – А пока я его приготовлю, расскажу тебе, почему я тут оказалась и отчего мне твой Петр противен.
— Противен? – Серафима удивленно подняла глаза на соседку.
— Противен! – твердо повторила Галина. – Потому, что какой у меня муж был, так после такого мужчины никакая бы женщина на другого не посмотрела. И любила я своего Виктора так, как мало кому повезло в жизни полюбить.
— А куда делся-то он?
— Сердце. Его уже несколько месяцев нет, а мне все кажется, что вот-вот выйдет он из комнаты и скажет: «Пойдем, чайку попьем». – Галина всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Я ведь понимаю, Сима, то, что ты увидела это…
— Да не в том дело. Я ж его знаю. И на что он способен знаю. Уже давно перестала обращать внимание на его выкрутасы. А тут услышала, как он с приятелем по телефону разговаривает. Я к Татьяне за молоком ушла, а на полпути вспомнила, что обещала ей закваску дать. Она квас поставить хотела. И вернулась. Не вовремя.
— И что?
— А то! Услышала, как он дружку своему, Генке, рассказывает, что появилась тут новая, без мужа и при доме. Можно делать ноги… — Серафима вдруг расплакалась так горько, что Галина чуть не уронила чайник.
— Ну что ты?! Разве стоит он твоих слез?
— Люблю я его, паразита! Больше жизни люблю. Даже дышать без него и то не могу. И больше всего боюсь, что он меня бросит… Всю жизнь с ним живу и боюсь. Привыкла уже. Он ведь меня замуж взял, зная, что я ни детей ему родить не смогу, ни семьи нормальной дать.
— Почему? – Галина опустилась на стул напротив соседки и подвинула поближе к ней чашку с чаем.
— Я так сильно за него замуж хотела, что наплевала на все мамины наставления. А ведь она мне твердила, что нельзя мужчине воли давать. Я тогда на втором курсе училась. Очень хвалили меня. Мне было все интересно. А увидела Петра и пропала… Учеба по боку пошла, а потом и вовсе я забеременела.
— И что? Дальше, что было? – пауза затянулась, и Галина подлила еще чаю соседке.
— А что дальше… Он сказал, что ребенок ему не нужен и денег дал… — Серафима обхватила чашку руками, грея их и пытаясь унять дрожь в пальцах.
Галина охнула:
— И ты…
— Да. Сделала так, как он велел. Мы почти месяц не виделись, а потом он пришел. Не извиняться, нет, а просто потому, что скучно стало. Я его выгнала. Со скандалом, с треском. Кричала что-то, уж не помню, что именно. Петр потом сказал, что очень его мои слова обидели и задели. Он ушел. А еще через неделю явился при параде и попросил моей руки. Я сначала хотела отказать, а потом разозлилась. Ведь из-за него все случилось, вот пусть и расхлебывает.
— И вышла за него?
— Вышла… Сначала изводила его, а он терпел. И мне иногда казалось, что ему это даже нравится. Ведь он привык, что к его ногам любая падала почти моментально. Я злилась и только думала о том, чтобы ребенка от него родить. Будет мне счастье с его глазами. И я смогла… Забеременела снова. Вот только знать бы мне об этом… А я свекра тогда на руках таскала после инсульта. С моим здоровьем, да с первой беременностью… Срок маленький был совсем, поберечься надо было бы… Не помогло ни мое медицинское окружение и связи, ни старания врачей. Так бывает. Судьба… А потом случилось то, чего ни он, ни я не ожидали. Я ведь как думала – поживем и разбежимся. А тут нам сообщили, что у него ребенок есть. И мать этого ребенка в больнице, а жить ей осталось всего ничего. Петр растерялся. А я даже не думала. Так у нас появился Ванечка. Наш сын. Он сейчас уже взрослый совсем, служит на Дальнем Востоке. Жена у него, детки. С отцом у них сразу отношения не заладились, а меня Ваня очень любил. Мамой зовет. Получила я свое счастья с глазами Петра, но вот таким способом. А потом свекровь моя слегла. Она-то и решила нашу судьбу дальше. Знала, что я его не выгоню, да и сын у нас. Она все, что было на меня переписала. Оставила Петра ни с чем. Ох, и лютовал он тогда! А я его почему-то еще больше жалеть стала. Если уж родная мать так с ним, как же я от него откажусь? Кому он нужен будет. Так и осталась с ним. Сколько он мне нервов попортил и не пересчитать сейчас. А я все равно его люблю. И никак не могу спокойно смотреть, как он свою натуру выгуливает.
— Ясно… Вот что, Сима. Есть у меня идея одна. Пока ты рассказывала, как-то в голову пришло. Если хочешь, можем его проучить. Да так, что он забудет, что такое за чужими юбками таскаться. Хочешь?
— Хочу! – Серафима прищурилась. – Рассказывай!
На следующий день, Галина прогуливалась у своей калитки, обмахиваясь веточкой и поджидая соседа.
— Ой, Петр Иванович! Как же хорошо, что я вас встретила! Мне так нужно с вами поговорить!
Петр напыжился от радости и пошел вслед за соседкой к дому.
— Вот тут присядем. – Галина опустилась на лавочку у крыльца. Она точно знала, что Сима будет слышать каждое их слово, стоя за углом дома.
— Галочка, дорогая моя, я готов на все ради вас! Говорите!
— Да уж и не знаю, как сказать, Петр Иванович… Вот вы мне давеча в любви признавались, так?
— Так! И от слов своих не отказываюсь.
— Но вы же женаты!
— Это — формальности!
— Ну, уж нет! Я женщина честная и мне такие отношения не нужны. Только узаконенный брак.
— Галочка, так я же готов!
— Даже так? – протянула Галина. – А скажите мне, дети у вас есть?
— Есть. Сын. Взрослый, живет далеко.
— Ясно. А еще детей вы бы хотели?
Петр Иванович икнул от неожиданности.
— Как?
— Детей. У меня единственная дочь. А я всегда мечтала о еще одном ребенке.
— Но, Галочка, помилуйте, в нашем возрасте…
— Что? Обидеть меня хотите? – Галина вскочила с лавочки, настолько убедительно разыграв возмущение, что Сима невольно фыркнула и тут же зажала себе рот ладонью. – Какой такой возраст? В наше время и позже рожают! А я еще женщина в самой поре! Постойте, Петр Иванович, а вы… Ой, даже не знаю, как и спросить… Вы как в плане… ну, мужской состоятельности? А то, ведь мне муж нужен не номинальный, а самый, что ни на есть, реальный.
Петр Иванович краснел, бледнел и покрывался испариной. Галина продолжала что-то говорить, а он уже мечтал оказаться где-то очень далеко. Серафима ничего не говорила о его маленьком секрете Галине. Та сама догадалась. И сейчас она сама себя не узнавала, разнося в пух и прах этого незадачливого ловеласа.
— Что ж! Я все поняла. Нет, Петр Иванович, ничего у нас не получится. Не в моем вы вкусе. Да и зачем вам я? Или кто-то еще, если рядом такая женщина как Серафима Николаевна?
— Да-да-да, вы правы, вы правы! – Петр Иванович засуетился, вскочил с лавочки и, на ходу откланиваясь, чуть ли не вприпрыжку побежал к калитке.
Галина держалась до последнего. Но как только он скрылся из виду, она со стоном рухнула на лавочку и расхохоталась. Рядом, секунду спустя, так же рухнула от смеха Сима. Они смеялись от души, избавляясь от обиды и накопившейся злости, от неудовлетворенных желаний и упущенных возможностей.
— Ох, Галя, спасибо тебе! – Серафима вытерла выступившие слезы. – Ни разу не видела, чтобы он так бегал. Как козлик молоденький! Ой! Не такой уж молоденький! Хоть и козлик!
Они снова рассмеялись.
— Ох, так и до греха недалеко! – Серафима, наконец, встала с лавочки. – Пусть и козлик, но свой. Пойду! Кормить его да порядок наводить. Радость ведь у меня, Галя, сын звонил утром. В гости едут. Я ведь младшего внука на руках еще и не держала ни разу, а ему уж год почти. Чуть подрастет и будет твоему Павлику компания. Они переезжать собираются. Переводят Ванечку, и они будут теперь совсем близко. Будем видеться чаще и забот у меня прибавится. Хотя, какие это заботы? Радость одна!
На следующее утро Галина выглянула в окно и увидела странную картину. У ее забора, там, где раньше были грядки клубники, стояла, согнувшись в три погибели, Сима и что-то делала. Присмотревшись, Галя улыбнулась, и вышла во двор.
— Вот! – Серафима разогнулась и махнула рукой на грядку. – Столько клубники у меня нет, а вот земляника есть. Пополам тебе посадила. Сколько было клубники, а остальное – земляника. Мелкая, но очень сладкая. Старший внук ее любит так, что жил бы на грядках.
— Павлику тоже понравится! Вот приедут твои и выпустим их на попас. Спасибо, Сима!
— Ой, да не за что! Сама натворила, мне и исправлять. А мой-то, Галь, в город поехал.
— Зачем?
— Вот, грех смеяться над убогими, да только я утром письмо старшему внуку писала и пощелкала по вкладкам на компьютере. Я ведь теперь продвинутая, меня Ванечка всему обучил. И как письма писать, и как скайп включать.
— И что там?
— Что-что! Про таблетки он там читал.
— Про какие таблетки? Заболел?
— Галя! Ну, что ты в самом деле! Про те самые таблетки, которые… ну, помогают! Для этого самого… — Сима зашлась от смеха.
— Ой, что ж я тебе насоветовала?! – Галина схватилась за голову. – А если он их наглотается?
— Ну и что? Почувствую себя еще разок женщиной на старости лет. Да только он у меня очень уж осторожный в плане здоровья. А потому и ко врачу пойдет сначала, там на одной вкладке клиника какая-то была, и подумает раз триста.
Галина хлопнула себя ладонью по щеке, и они рассмеялись уже на пару.
Все наладилось. Петр Иванович притих и почему-то стал более внимательным к жене. Серафима радовалась, конечно, но ее время и мысли были заняты совсем другим теперь. Ее обожаемый Ванечка с семьей переехал, и внуки заняли все ее сердце целиком.
Алена с мужем купили квартиру и обрадовали Галину внучкой. И спустя какое-то время на грядках с клубникой сидело уже четверо ребятишек перемазанных соком с ног до головы. И, как в Аленкином детстве, никто не разбирал – свои или чужие. Главное, чтобы вкусно и спокойно было всем.
Автор: Людмила Лаврова
