Екатерина Александровна сердито смотрела на сына. Неделю назад она вернулась из столицы и практически сразу поругалась с ним из-за его прислуги.
— Значит, ты пропустил мимо своих ушей мои слова?
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Да, матушка. Сейчас не ко времени мне жениться. Дело в том, что мои труды заметил профессор Шляпников и мы приступили к совместной работе.
— Значит так, сын, — шурша юбками и расхаживая по гостиной Платона Сергеевича, женщина говорила тоном, не терпящим возражения. — Ты женишься на дочери Гаврилова. Уверяю тебя — Наталья Степановна необычайной красоты девушка. Приданое за ней дают хорошее, но не это даже самое главное. Главное то, что она из многодетной семьи, а следовательно, сама может произвести многочисленное здоровое потомство. Никто не мешает тебе заниматься твоими трудами и науками, возможно, ты со временем откроешь свой лекарский дом, но на это, как ты понимаешь, средства нужны. А коли ты не женишься на Наталье Степановне, то даже этого дома у тебя не будет.
— Это условие, матушка? — Платон был удивлён.
— Это условие. За эту неделю я смирилась с тем, что в твоем доме прибирается привлекательная молодая девица, но не могу смириться с тем, что ты в свои двадцать пять лет до сих пор не женат. Я внуков хочу. Ты мой единственный сын, так уж вышло по моей судьбе. Так порадуй меня многочисленными внуками. Как только родится первенец, ты с супругой перейдешь жить в мой особняк, а я переберусь в этот дом.
— Напомню вам, матушка, что я бы давно женился, не разорви Вы мою помолвку и одобри хоть одну кандидатуру, которую я выбрал. — справедливо заметил Платон.
— Потому что я хочу для тебя только лучшего. И в столице мы много говорили с купцом Гавриловым и поняли, что нам просто необходимо породниться, чтобы объединить часть своих капиталов. Наталья — лучшая кандидатура, уверяю тебя.
— Я не желаю… — но не успел он договорить, как мать перебила его:
— Подумай хорошо сын. Может быть лучше жить в своем доме с женой, чем с матерью в особняке? Ты ведь от меня убежал, тесно тебе было со мной, дышать я тебе не давала свободно….Но я смирилась, купила тебе этот дом. Но теперь не буду потакать твоим желаниям. Да еще в случае отказа ты будешь сам себя содержать и о моих деньгах можешь позабыть. Думаешь, я не знаю, сколько денег уходит на твои научные работы? А сколько составляет твоё жалование врача? Смех просто..
Платон хлопнул дверью и ушел из гостиной, а Екатерина Александровна победно улыбнулась и пошла к карете. Она знала, что Платон никуда не денется и возьмет в жены старшую дочь Гаврилова. Может быть тогда он выставит вон за порог эту Соньку. О том, что они близки, женщина знала, ей донесла об этом повариха Марья. От её зоркого взгляда ничего не могло укрыться.
Хватит уже потакать мальчишке. Она смирилась с тем, что он решил стать врачом, что не хочет пойти по её стопам. Но надеялась, что у неё будет внук, которому Екатерина Александровна сможет всё передать. А пока она и сама неплохо справляется с делами. И сил у неё хватает, ведь женщине всего сорок три года, она полна энергии и характер такой, которому любой мужчина позавидует.
****
Через неделю Платон Сергеевич и Екатерина Александровна уехали свататься к Гавриловым. Соня прорыдала всю ночь. Как бы не утешал её Платон, что он женится по настоянию матушки, легче ей не было.
— Зачем, зачем я совершила глупость и отдала ему свою девичью честь? — шептала, глядя на себя в зеркало Соня. — Глупышка, деревенская девчушка, что же я о себе возомнила? Намечтала себе что-то, напридумывала. Вот и пожинаю теперь плоды своей неосмотрительности.
Сердце и душа её болели от этой горькой любви. Она понимала, что они с Платоном грешат, что не должны они вместе быть в одной койке, но ничего поделать с собой не могли, влекло их друг к другу. Но в то же время Платон понимал — его будущее зависит от его властной матери.
А Соня понимала, что их связь обречена на погибель — слишком разделенные у них миры.
— Есть кто в доме? — услышала она мужской голос и поспешила вниз. Увидев молодого человека лет двадцати, Соня поздоровалась и сказала, что Платон Сергеевич отбыл со своей матушкой свататься к дочери Гавриловых.
— Значит, женится мой братец, — усмехнулся молодой человек. — А вы, стало быть, прислуга в его доме? Н-да… Как же Катерина Санна такое позволила, чтобы столь молодое очаровательное создание полы в доме Платона Сергеича намывала?
— А вы, позвольте спросить, кто такой будете?
— Позвольте представиться, двоюродный брат Платона Сергеевича, Иван Прохоров.
— Ни разу не видала вас в этом доме.
— Так и я тут не частый гость. Чаю не нальёте?
— Да, конечно…
Соня проводила гостя до столовой и пошла за чаем с печеньем. По дороге она вспомнила, что Платон ей рассказывал о своем брате Иване, который на фабрике Екатерины Александровны наладчиком работал. Она тогда удивилась, отчего вдруг тетушка позволила племяннику работать как простолюдину, но Платон пояснил, что Иван — сын её сестры, обедневшей купчихи Анны. Разбойники напали на их карету, думали, что там есть чем поживиться. Но что в карманах, что в сундуках было пусто, лишь некоторые вещи, да купчая на дом, который они продали. Деньги все отдали за долги и держали путь к Екатерине Александровне, которая обещала пригреть под своей крышей семью сестры.
От злости разбойники убили Анну с мужем, не тронули только ребенка. Видимо, рука не поднялась.
Екатерина Александровна горько рыдала на похоронах, прижимая к себе десятилетнего племянника. Когда он вырос, стало понятно, что быть учёным или торговцем ему не по силам. Тогда он обучился и стал наладчиком. Живет в доме у одной старушки, платя ей копейки за жильё. Платон сказал, что Иван с юности был самостоятельным и сам принял решение работать на фабрике и жить отдельно. Соня тогда усомнилась в его словах, но это было не её дело…
И вот теперь Иван здесь.
— А я брата увидеть хотел. Он же лекарь, а хозяйка дома, в котором я живу, захворала. Вот и думал его позвать. Он часто помогает Марфе Ильиничне.
— Уехали они… — наливая чай, произнесла Соня. — Обещали к следующему четвергу прибыть.
— Садись, выпей со мной чаю и давай познакомимся. Кто ты и откуда? — спросил Иван, помешивая сахар в чашке с чаем.
— Я Соня Егорова, из Лыскова. Там мама осталась и братья с сестрами. Отец умер, мы скатились в нищету, вот я и подалась в город работать.
— Хорошо платит Платон Сергеевич? — спросил Иван.
— Не жалуюсь. Я все деньги отсылаю матери. Мне же ничего не надо — платья у меня есть, еще при жизни батюшки ткани на них покупала. Никуда не выхожу, так что красоваться не перед кем. Кушать тоже здесь дозволено. Мне жаловаться не на что.
— Вижу, хорошая ты девочка. И даже жаль тебя, потому что новая хозяйка дома не потерпит такую красоту рядом с собой.
По печальным глазам Сони и её дрожащим рукам, по вспыхнувшему румянцу на щеках, Иван понял — между ней и Платоном что-то было, а возможно, до сих пор и есть.
— Ну ладно, бывай, красавица. Передай Платону, что я заходил. К субботе загляну опять.
****
Наталья Степановна была очень и очень красива в своем подвенечном наряде. Соня едва сдерживалась, чтобы не убежать и не зарыдать. Свадьбу играли в особняке Екатерины Александровны и ей было велено прийти на помощь прислужницам. Но самое горькое было в том, что Платон Сергеевич смотрел на свою жену восхищенным взглядом. Соню терзала ревность, она понимала, что Наталья Степановна во всём её превосходит — в красоте, в положении, в образованности. А она кто? Простолюдинка из деревни.
Когда Платон Сергеевич вернулся из поездки, она сразу почувствовала, что он не остался равнодушен к своей невесте.
Через три месяца состоялась свадьба, которая сидела глубокой раной в сердце девушки, хотя она понимала, что это неизбежно, но всё ждала какого-то чуда.
Только чуда не случилось…
****
— Соня, поди сюда, — поманила её пальцем Екатерина Александровна, когда спустя неделю после свадьбы прибыла в дом сына.
— Слушаю вас, — Соня слегка поклонилась.
— Пока мой сын со своей женой прогуливаются в сквере, я хочу с тобой поговорить. И разговор у нас будет серьезный, и говорить мы с тобой об этом будем всего один раз.
— О чём пойдет речь? — удивилась Соня.
— О тебе. Садись и слушай меня, вразумляй, что я тебе говорить буду. Наталья Степановна, твоя хозяйка новая, просила меня разрешить вопрос с тобой. Она не желает, чтобы ты больше здесь убиралась.
— Но почему она сама меня не рассчитает? — Соня вздрогнула, она со дня на день ждала, когда Наталья Степановна выставит её за дверь, но та будто её не замечала.
А Платон Сергеевич теперь говорил нежно «милый друг» только в отсутствии жены. Его устраивала работница, менять он ничего не хотел.
Он вдруг полюбил свою жену, но и от Сони, к которой был привязан, тоже не собирался отказываться. О последствиях Платон думать не собирался.
— Она слишком воспитанная, — ответила женщина. — А мое воспитание, как ты уже могла заметить — хромает. Но по-другому в мир власти и денег не влезть. Послушай, что я тебе предлагаю — ты сегодня же скажешь сама Платону Сергеевичу о том, что уходишь из его дома.
— Позвольте мне хотя бы на несколько дней здесь остаться, я найду другую службу, — со слезами на глазах произнесла Соня. — Я не могу вернуться в деревню. Без денег, которые я посылаю семье, мои родные с голода помрут.
— Я не зверь, и не такая жестокая, как ты думаешь, — вдруг ласково произнесла Екатерина Александровна. — Ты пойдешь работать ко мне на фабрику, я заплачу тебе 30 рублей и ты отошлешь эти деньги своим родным. Это за то, чтобы ты не упрашивала моего сына остаться в этом доме. Знаю, он благоволит тебе и в этом вопросе меня не слушает. Я хочу, чтобы ты без всяких сантиментов покинула этот дом. А дальше будешь каждый месяц получать по 27 рублей, это даже больше, чем ты получаешь сейчас.
— А где я буду жить?
— На фабрике есть общежитие, там у тебя будет койко-место.
****
В тот же день Соня дрожащим голосом говорила Платону Сергеевичу о том, что уходит от него. Без сантиментов не вышло.
— Соня, милый мой друг, отчего же? Я прошу тебя остаться… Ты из-за жены? Но ведь мы не раз говорили об этом. Если она вдруг заговорит… Я не позволю тебя рассчитать. А хочешь, я сниму тебе дом и буду тебя навещать?
— Платон Сергеевич, я не хочу быть третьей лишней. Сердце моё не каменное. Отпустите меня. Не держите.
— Платон, Платон, где же ты? — он услышал голос жены и отпустил руку Сони. — Выйди во двор, там маменька твоя жеребца красивого привела, говорит, что подарок на именины.
— Да, Наталья, сейчас.
— А что происходит? — молодая хозяйка вошла и недовольно окинула взглядом Соню.
— Она покидает нас. Надо матушке сказать, чтобы новую работницу в дом нашла, — расстроенно ответил Платон.
— Не стоит беспокоить Екатерину Александровну этими пустяками, — махнула рукой Наталья Степановна. — Я сама этим займусь. А вы, Соня, ступайте за мной, получите расчет.
— Не требуется, мне вчера Платон Сергеевич заплатил за отработанный месяц.
— Ну что же, хорошо…
Вечером, когда Соня прощалась с конюхом Егором, Наталья Степановна, вышедшая на крыльцо, раздраженно простонала:
— Господи, когда же вы наконец уйдете?
Соня ничего не ответила, она устремилась по тропинке к выходу из участка и со слезами на глазах пошла в сторону фабрики.
Иван уже в третий раз провожал девушку до фабричного общежития, которое располагалось совсем рядом с производством. Как не крути, а тетушка замечательно придумала — набирала на работу деревенских девчат и мужиков, которые работали старательно, боясь лишиться этого места, ведь у многих в деревнях остались семьи. Для этого она выкупила старенький домишко с шестью маленькими комнатушками и теперь там живут те, кто трудится на фабрике. Вот и Соня работает по двенадцать часов, дорожит своим местом, ведь в деревню ей возвращаться пока не ко времени.
— Иван, зачем же вы провожаете меня? Я и сама дорогу знаю, — Соня чувствовала себя неуютно, идя рядом с племянником Екатерины Александровны, который работал здесь наладчиком.
— Может быть вы симпатичны мне, может быть я увидел в вас свою судьбу.
— Не болтайте глупостей, — рассердилась Соня. — И держитесь от меня подальше, а то ваша заботливая тетушка вас заругает.
— Я не Платон Сергеевич и сам могу решать свою судьбу. Соня, отчего же вы так от меня шарахаетесь, неужто я такой страшный или противный, что вы отталкиваете меня? Или дело всё в моей тёте? Я угадал?
— Это совсем не так, — упрямо ответила она.
— Тогда я могу подумать лишь одно — вы любите моего брата Платона.
Девушка вспыхнула от этих слов и отвернулась.
— Это глупости, выкиньте свою любовь из сердца, потому что он никогда не будет вашим, — покачал головой Иван. — Уверен, вскоре он забудет о вас, как до этого с легкостью забывал про других девиц.
— Я знаю. Я никогда больше не появлюсь в его доме, и думать о нём когда-нибудь перестану. Но и вы держитесь от меня подальше, потому что ненароком это может рассердить Екатерину Александровну.
Иван горько рассмеялся, потом взял её за руку и повёл к лавочке, стоявшей у дверей общежития.
— Послушайте, я не боюсь тётушку и, поверьте, ей нет до меня абсолютно никакого дела. Я никто для неё.
— Как вы можете так говорить? — Соня с укором посмотрела на высокого темноволосого молодого человека. У них с Платоном не было никакого сходства, абсолютно разные… — Она вас приняла в свою семью, воспитывала. Не её вина, что у вас нет желания постигать науки или учиться вести торговое дело.
— Отчего же? — Он с интересом посмотрел на неё. — Я грамоте обучен, только вот обучался я вместе с братом, когда Екатерина Александровна не видела. Тайно посещал уроки. Пока тетушка на все лады распевала, что пригрела сиротку и одаривает ребёнка ласками, я помогал на конюшне, подметал жухлую траву и учился столярному делу у нашего работника Митьки. Я жил в маленькой комнатушке без окон, мне позволялось сидеть за общим столом только когда приезжали гости. Тогда Платон делился со мной одеждой, чтобы я выглядел прилично.
— Вы описываете её так, будто она злая мачеха из сказок. Знаю, мне такие сказки мама рассказывала перед сном, — Соня опустила голову, вспомнив своё беззаботное детство.
— Она и вела себя так. Конечно, я благодарен ей за то, что она приютила меня. Но сделала это тётушка не от большой любви, а боялась, что в случае отказа её люди осудят. Для всех людей из своего круга она кажется сильной и благородной женщиной. Но это не так. Именно она отправила меня на завод сперва просто рабочим, я так же работал с четырнадцати лет наравне со всеми, и в том числе с деревенскими мужиками. Потом меня стало привлекать слесарное дело и я попросился у тетушки быть в подмастерьях у наладчика. А после его ухода занял это место. Когда мне было шестнадцать лет, тётушка дала понять, что я уже вырос и мне стоит жить самостоятельно. Поэтому я снял комнату у Марфы Ильиничны.
— Вы дружите с Платоном Сергеевичем? — тихо спросила Соня, ошеломлённая его рассказом.
— Дружим, но оба понимаем, что Екатерине Александровне не нравится эта дружба. Видимся редко, но брат никогда не отказывает Марфе Ильиничне, если она хворает. У нас с ним разделённые миры — он спал на шелковых простынях, ел конфеты и был обласкан своей матерью. Я же после того, как не стало моих родителей, жил наравне с простолюдинами. У нас не осталось никакого имущества, всё отдали за долги. Но тем не менее, я люблю Платона как брата, и он хорошо ко мне относится.
Соня молчала, она не знала, что ему сказать, а Иван произнес:
— Вы не думайте, я не завидую Платону. Просто порой я испытываю обиду на тетушку. Не понимаю, отчего она со своим племянником как с чужим обращалась? Она не любит никого, кроме своего сына. Мне его порой бывает жаль из-за её чрезмерной опеки. Платон не раз жаловался, что матушка дышать ему спокойно не даёт. Уж какой был скандал, когда он захотел жить отдельно! Он для неё свет в окне, а остальные не достойны даже его мизинца. И жену она ему подобрала из «породистых», так сказать, для его же блага. А он вроде и не против, по нраву ему супруга.
Последние слова ужалили Соню в самое сердце. Она встала и тихо произнесла:
— Мне пора. До завтра.
****
Прошел месяц с тех пор, как Соня стала работать на фабрике. С Иваном они виделись каждый день — в цеху днем, а после работы он провожал её. Теперь уже девушка не прогоняла Ваню, она вдруг с удивлением поняла, что этот молодой человек ей нравится. Он был смелым, рассудительным, умел ухаживать. Вроде бы вышли вместе с фабрики, а у него вдруг откуда ни возьмись в руках ромашка появилась. Он умел удивлять. А еще они перешли на «ты», став хорошими друзьями.
Но в тот день Соня была не в лучшем расположении духа.
Проснувшись с утра, она почувствовала головокружение и тошноту.
— Ты бледная вся, — сочувственно посмотрела на неё соседка Глаша.
— Мутит меня, плохо что-то.
— Сонька, знаешь, что я тебе скажу… — задумчиво произнесла Глаша. — Догулялась ты с нашим наладчиком, вот что.
— О чем ты? — Соня замерла.
— Ты не знаешь, или прикидываешься? Тяжелая ты, Сонька. Вот смотри, ты месяц тут живешь, а дел женских нет. Я уж давно это заметила, только вот задавать вопросы не решалась. Тряпчонки на веревке только мои висели в этом месяце. Когда последний раз были дела-то?
Соня с ужасом стала вспоминать. Последний раз за три недели до свадьбы. До самого венчания Платона и Натальи Степановны они были еще не раз близки.
— Нет, нет, — она осела на пол. — Нет, не может быть!
— Отчего же не может быть? — удивилась Глаша. — Или ты не знаешь, откуда дети берутся? Сама рассказывала про своих братьев и сестер деревенских. А наладчик наш молодец какой бравый, всего месяц знакомы, а уже ребеночка заделал.
Весь день Соне не давала покоя мысль о том, что она беременная от Платона. Если это так, то впору хоть топиться идти. О том, чтобы вернуться в деревню к матери она и помыслить не могла. Это же какой позор приехать из города, принеся в подоле ребенка! А жить на что? Конечно, мама с её помощью купила корову, кур побольше набрала и даже поросенка у соседки прикупила. Но кроме Сони с ребенком там ртов голодных хватает.
Когда после смены Иван вновь пошел её провожать, Соня не могла произнести ни слова. Парень заметил её печаль.
— Соня, отчего ты такая грустная? Наблюдаю за тобой весь день и вижу в глазах какое-то отчаяние, страх…
— Я хочу побыть одна, — она ускорила шаг.
— Постой, Соня. Как же так, я ведь хотел поговорить с тобой.
— О чём? О чём нам разговаривать? Ваня, не нужно больше ходить за мной, держись подальше от такой, как я! Я не достойна даже малейшего твоего внимания! — тут Соня не выдержала и разрыдалась.
— Не понимаю, — он был растерян, видя слёзы на глазах у девушки. — Чем же я провинился? Чем обидел?
— Ничем ты не обидел меня, Ваня. Ничем. Это я не достойна тебя. Я — плохая!
Он схватил её за плечи и встряхнул, затем повысил голос и сурово произнёс:
— Быстро говори, в чём же дело! Ну же!
— Беременная я. От брата твоего, Платона Сергеевича, — ответила она и зарыдала жалобно, как щенок. — Меня теперь Екатерина Александровна со свету сживёт.
Отпустив её, Иван с горечью посмотрел на девушку и провёл рукой по лицу.
— Я знал, я догадывался, что вы были близки.
— Уходи, Ваня, уходи. Не место тебе рядом с такой, как я!- голос её сорвался до крика.
— Ну уж нет, — Иван схватил её за руку и притянул к себе. — Я знал про твои чувства к Платону, знал. Но тем не менее всё равно потерял голову от тебя. Соня, выходи за меня замуж, будь моей женой.
— Ты бредишь, Ваня, — с тоской в голосе ответила Соня и покачала головой. — Зачем тебе чужой ребенок?
— Я воспитаю его, как своего. И у нас ещё будут совместные дети. К тому же ты не права, так как этот ребенок — мой двоюродный племянник.
— Я боюсь, что ты когда-нибудь пожалеешь о своём решении.
Но он ничего не ответил, только прижал её к себе покрепче.
****
Когда Екатерина Александровна узнала о предстоящем венчании Сони и Ивана, пришла в ярость.
— Ты что, девчонка, решила через Ваньку в нашу семью влезть?
— А Ваня — ваша семья? Вы считаете его своим родственником? — Соня больше не боялась Екатерину Александровну, она смотрела ей прямо в глаза, не тушуясь.
— Не твоё дело, кем я его считаю.
— Не переживайте, Екатерина Александровна, вы даже не заметите меня в своей жизни. С фабрики я ухожу, пойду в госпиталь санитаркой работать.
— Если ты вдруг рассчитывала, что на венчание Ивана ему отпадет какой-то кусок из моего капитала, ошибаешься! Ни копейки, ни рубля не дам!
— А нам ничего и не нужно, — тихо ответила Соня.
Через две недели их венчали в маленькой часовне. Платье для венчания ей дала мать. Оно было скромным, но мама смогла сохранить его в приличном виде.
Она была удивлена поспешному замужеству дочери, но тем не менее мама смогла прибыть в город с детьми на венчание дочери.
Платон, узнав о женитьбе брата, вызвался держать венец над его головой. А над головой Сони держала венец Глаша, с которой она подружилась. Других гостей не было.
Соня боялась, что ей трудно будет пережить встречу с Платоном, но когда она его увидела, вдруг поняла, что он будто стал другим человеком. В глазах появилась надменность, он отрастил усы, которые ему не шли. И когда Иван спросил его о Наталье Степановне, Платон с такой нежностью говорил о своей супруге, что Соня поняла — она и правда была для него мимолетным увлечением. Платон любит свою жену, и нисколько не скучает по той, которая грела его длинными зимними ночами и которую он называл «милым другом».
Иван после венчания сказал, что Платон подарил ему сто рублей.
— Не заругает ли его матушка за такие растраты? — улыбнулась Соня.
— Надеюсь, что нет, — рассмеялся Ваня. — Платон очень рад за меня и сказал, что ты будешь хорошей женой. Знаешь, я нисколько не ревную и даже счастлив.
— И я… Только нехорошо вышло, всё же надо было пригласить Екатерину Александровну, — покачала она головой.
— Я не говорил тебе.. Звал я тетушку, вчера подошел к ней, но она заявила, что сегодня вынуждена уехать в соседнюю губернию. Ничего, Соня, главное, что мы теперь вместе.
Она счастливо улыбнулась мужу. Да, они вместе всего ничего, но как же ей легко с ним и хорошо! Ни секунды после свадьбы не пожалела она о том, что согласилась на его предложение. Только нет-нет, да в душу закрадывался страх, что он пожалеет о своём решении, когда на свет родится ребенок Платона. Ребенок, о котором его настоящий отец не узнает. Будет думать, что это дитё Ивана.
Соня была удивлена, когда повозка Екатерины Александровны остановилась у их дома.
Они с Иваном жили недалеко от фабрики, в доме Марфы Ильиничны, ныне покойной. Полгода назад добрая женщина ушла в мир иной. И так, как она была бездетной и одинокой, то передала свой дом Ивану, который жил с ней последние годы и ухаживал за ней, как за родной бабушкой.
Теперь Соня была здесь хозяйкой, вместе с Иваном они перебрались в комнату Марфы Ильиничны, а ту комнатку, которую снимал парень, решено было отдать под детскую.
Еще была просторная кухня, где и собрались гости, пришедшие на крестины малыша, названного Михаилом.
Платон пожелал быть крёстным, но Соня, зная, что он его настоящий отец, сказала, что крестить Мишу будет её младший брат Саша, которому недавно восемнадцать лет справили и он так же перебрался в город, работал на железной дороге. Крёстной матерью стала Глаша, подруга фабричная.
Платон, увидев мать в доме Ивана был не менее других удивлён.
— Ну что же, первый мой внук, хоть и не родной. Внучатый племянник… — она разглядывала малыша, подойдя к колыбели. — Отчего вы на меня смотрите, будто я привидение?
— Матушка, не ожидал вас здесь увидеть, — нашелся Платон.
А Иван, встав, подошел к тёте и поцеловал ей руку:
— Рад видеть вас, тётушка. Благодарю за то, что откликнулись на моё приглашение.
— Я не с пустыми руками прибыла, а с подарками для малыша, — заявила она и тут же вошел её кучер. Он занес большую корзину, в которой были ткани.
— Сошьёте пеленки да ползунки. Там и тебе отрез на платье имеется, — будто между делом заметила Екатерина Александровна, глядя на Соню.
— Присаживайтесь к столу, матушка, — Платон встал и подал ей руку, но она отмахнулась:
— Не могу остаться, у меня дела, я заглянула всего на минутку.
Когда Екатерина Александровна уехала, все переглянулись. А потом Иван пожал плечами.
— И всё же он крупноват для рожденного на сроке восьми месяцев, — заметил Платон. — Уж как врач говорю.
Соня застыла, как истукан, ложка выпала из её рук, но Ваня тут же спохватился:
— Так и я не маленький. Помню, как матушка моя покойная рассказывала, каким богатырём я родился. К тому же, брат, грешны мы были ещё до венчания.
Иван обнял жену, а Соня с облегчением вздохнула. Пусть все сидящие за столом считают её легкомысленной, чем гадают теперь над словами Платона. Но всё же, зачем приезжала Екатерина Александровна? Эта мысль Соне не давала покоя всю ночь.
А на следующий день, когда Иван отбыл на фабрику, часам к десяти утра тётушка мужа заявилась вновь:
— Ну что, рассказывай.
— О чем? — вздрогнула Соня под её взглядом.
— О том, кто на самом деле отец Мишеньки.
— Ваня отец.
— Мне не надо рассказывать эти сказки. Я вижу прекрасно, что мальчик похож на Платона. Как он этого не заметил, остается только удивляться. Благо, мой сын кроме себя никого не замечает! Но я то не слепая!
— Что вы хотите от меня? — Соня не стала отпираться и уверять Екатерину Александровну, что это сын Ивана. — Я не лезу в семью Платона Сергеевича и уже давно поняла, что наша с ним связь была ошибкой. Да, у меня сейчас есть Мишенька, но я бы многое отдала, чтобы он и правда был бы сыном Вани. Но увы… Я приложу все усилия, чтобы Платон никогда не узнал правду.
— Умница, девочка. Держи свой рот на замке. Не нужно расстраивать мою невестку, она ждет ребенка. А внуку своему я буду помогать.
— Нет, — покачала головой Соня. — Нам не нужна помощь, мы справляемся сами.
— Ну, как знаешь, — пожала плечами Екатерина Александровна и вышла из дома.
****
Наталья Степановна не выносила ребенка, потеряла его на третьем месяце. Прошло время, Мишенька подрастал. Когда ему два годика было Соня родила Ивану сына Егорку. А вот у Платона и Натальи так и не было детей. Екатерина Александровна уж начала сомневаться правильную ли невестку выбрала, не совершила ли она ошибку? Вот уж третьим ребенком беременна Соня, пузо на нос лезет, а невестка родная и любимая и одного дитя на свет произвести не может, всё скидывает.
Но когда наступил переломный момент в стране, когда она оказалась на грани разрухи и переворота, Екатерина Александровна с мысли о внуках перенеслась на то, как бы сохранить свои капиталы. Вовсю бушевала революция, рабочие на фабрике восстали. Но кто бы мог подумать, даже её племянник Иван участвовал в митинге!
Когда Екатерина Александровна поняла, что может лишиться фабрики, она начала спешно продавать особняк и переводить деньги во Францию, боясь, что лишится тех сбережений, которые хранились в банке. Хотела и фабрику продать, но никто не покупал в столь лихое время. Да и особняк никто не спешил покупать. И стала женщина понимать, что надо бы сохранить хотя бы деньги. Но душа разрывалась на части, когда думала она о том, что фабрика и дом скоро будут в чужих руках.
И всё уже было готово к отъезду, как вдруг горе постигло её семью — прямо посреди улицы напали на Платона и убили его.
Едва его тело предали земле, как Наталья Степановна спешно собралась и отбыла к своим родителям. Она даже свекровь не ставила в известность, просто передала ей записку, что отправляется к родителям, которые отбывают за границу. Что не будет она ждать, когда к их с Платоном дому придут озверевшие люди.
****
— Все меня предали, даже ты!- кричала Екатерина Александровна, стоя посреди кухни в доме Ивана и Сони. Она стояла перед племянником и выкрикивала слова голосом, полным обиды.
— Я вас не предавал. Вы сами виновны в том, что произошло, — спокойно ответил Иван.
— Как же не предавал? А почему ты стоял вместе с бунтующими рабочими?
— Может быть от того, что вы, занятая выводом капиталов, совсем позабыли о том, что рабочим нужно выдать жалование? В этом месяце вы оставили нас без зарплаты, а мне семью кормить надо. У меня третий ребенок месяц назад появился. Вы в жажде наживы, пытаясь заработать в то время, когда земля горит под вашими ногами, заставляете людей работать по 12-14 часов в день.
— Я предлагала Соньке помощь, но она отказалась.
— Нам не нужна ваша помощь. Мне нужны мои заработанные деньги.
Открыв кошель, Екатерина Александровна швырнула бумажные деньги на стол, выгребла монеты и прошипела:
— На, держи! Всё забирай, только помоги утихомирить рабочих. Через неделю выплачу всё жалование.
— Я возьму только то, что мне причитается, — Иван отсчитал рубли, остальное протянул тётушке. — А обещаниями кормить не нужно, я осведомлён, что вы скоро отбываете, что фабрику вашу конфискуют.
Екатерина Александровна всхлипнула и подошла к двери, но, схватившись за её ручку, резко обернулась и умоляюще произнесла:
— Отдайте мне Мишу. Я заберу его с собой во Францию. Это мой единственный внук, моя родная кровь. Что ждет его в стране, охваченной революцией?
— Как это — отдать? — Соня была поражена её словами. — Вы в своём уме? Вы хотите забрать моего сына?
— У вас еще есть Егорка и новорожденная Маша. А что вы можете ему дать? Ты, Иван, скоро работы лишишься, потому что эти фабрику к рукам приберут. А уж тебя не оставят, знают, что ты мой племянник. В нищете останетесь, но зато в свободной стране, — горько усмехнулась она.
— То, что я ваш племянник — знают. Но и все рабочие на фабрике знают, что я с вами не живу, что я работал наравне со всеми, что я ничем не отличаюсь от них. Ступайте, тетушка, кучер вас заждался.
ЭПИЛОГ
Екатерина Александровна смогла выехать во Францию из охваченной революцией страны. О дальнейшей её жизни ни Соня, ни Иван не узнали. Соне было даже жаль эту женщину. Из сильной, богатой и властной особы она превратилась в несчастную женщину, бежавшую из родной страны на чужбину. Нет у неё ни сына, ни внуков. Лишь полное одиночество и тоска.
Иван тоже жалел её и скорбел по Платону. Ведь не смотря на их разделённые миры они были дружны. В день его гибели он всегда приносил на его могилу цветы. Ваня никогда не вспоминал о том, что Миша не его родной сын, воспитывал, как своего.
Последующие годы Иван и Соня жили счастливо. Дети подрастали, была работа.
Иван, который был сторонником революции, стал начальником цеха на ткацкой фабрике, ранее принадлежавшей его тётке. Тот особняк, в котором она жила, отдали под ревкомитет. В доме, где жил Платон со своей женой Натальей Степановной разместили три семьи.
Через три года Иван и Соня из маленького домишки покойной Марфы Ильиничны переберутся в другой дом, более просторный, с тремя комнатами. Соня выучится на медсестру и будет работать в госпитале, Иван же успешно руководил цехом и был на хорошем счету у начальства.
Во время Великой Отечественной Михаил служил в НКВД, оставшись в родном городе. У него уже была жена и двое детишек.
Егор был призван на службу, так как к тому времени окончил военное училище. Вернулся он домой только в сорок шестом году, после Победы отслужив еще год в Германии. Женился на девушке-соседке, с ней растили детишек.
Маша, единственная дочь Ивана и Сони стала учительницей. Она вышла замуж еще в 1937 году, родила дочь. Муж сложил свою голову в бою в 1943 году. Больше она замуж не выходила, всю себя отдала работе.
Нет-нет, да вспоминала Соня о Екатерине Александровне. Ведь эта женщина так и не узнает, какое это счастье, когда по дому бегают многочисленные внуки, а ведь она так об этом мечтала, женив своего сына на Наталье Степановне… Но у судьбы на каждого свои планы.
Автор Хельга
